Оглушительные звуки разрывали тишину, громогласно повествуя о его победе над миром. Они сливались в единый поток, словно дразня тишину ночи, напоминая стон исстрадавшегося человека, шедшего много лет по пустыне…

       он шел по улицам спящего города, шелестя листвой деревьев, задевая широкими плечами их размашистые, привыкшие к безмятежной свободе лапы-ветви. Он шел, не замечая никого и ничего вокруг - его не волновало больше ничто в мире, только этот торжественный поход по опустевшим улицам…его не волновали ни страдания, ни радости, на его безмятежности не могли отразиться недавние события в развалинах некогда обширной больницы, где под пулями террористов погибли десятки, если не сотни женщин, только что ставших матерями… его не волновали крики младенцев, умирающих этой ночью без чьей-либо помощи лишь потому, что тем, кто устроил все это, было совершенно не до них. Лишь в их возрасте человек понимает, что такое жизнь - простое прикосновение к телу матери, ее запах, ее дыхание над щекой…Ему это было все равно. Сегодня он был предельно равнодушен. Сегодня ему было безразлично все: и страдания старушки, тянущейся рукой к почти опустевшей кружке, в которую некому было налить даже воды, и страдания ее сына, погибающего от ранения в голову где-то в горах, и его брата - врача в той самой больнице, спрятавшегося в ординаторской, и теперь непонятно по чьей воле страдавшего от осознания своего бездействия…
       Сегодня он был в силах простить эти убийства, простить, но не понять… теперь он не понимал ничего, да и зачем это нужно, понимать наш мир? Он так запутан, что понять его не в силах даже те, кто продолжает плести паутину жизни, а кто он? Посторонний наблюдатель, приходящий в наш мир, чтобы поплакать над душами умерших, умерших не своей смертью, так же, как и он много лет назад…

       Он еще помнил, отчетливо помнил то утро, когда пуля вонзилась ему в сердце, и он больше ничего не мог поделать… не мог спасти ни сына, ни жену… он просто смотрел потухающими глазами на их страдания, на прижавшего к груди плюшевого медвежонка сынишку, которого чужие руки вытягивали из-за шкафа, на милую Наташу, пытающуюся выхватить его еще бьющееся тельце из жестоких рук…

  Он еще помнил, как в детстве старенькая бабушка рассказывала ему древнюю легенду-сказку о том, что после своей смерти человек становится тем, кем он должен стать…

       Он еще раз пролетел над городом, оглушительно прогремев в память о тех, кто исчез сегодня из этого мира… исчез, чтобы стать дождем, как и он… частичкой мира, оплакивающей свою смерть, свое преждевременное расставание с тишиной и солнцем, чтоб стать последней каплей грозы, чтобы в последний раз взглянуть на мир, пусть и с равнодушием, но все-таки осознать, что значит жить…что значить дарить жизнь тем, у кого ты ее отнимал… чтоб оказаться наравне со своим убийцей, и принять его так, как примешь своего друга, потому что смерть - всего лишь попытка бегства. Бегства пусть не к спасению, и не от кошмара, но от себя самого…

Сайт создан в системе uCoz